Следующий раз

[Marij-Vindzor]

Глава 7 (не бечено)

Эдриан остановил Драко в коридоре, сказав, что им нужно обсудить некоторые детали предстоящей встречи. Гермиона спустилась следом, прошла мимо, даже не посмотрев, и скрылась в гостиной. Малфой еще чувствовал смятение после инцидента на крыше. Он засунул руки в карманы брюк, скрыв их дрожь.
- Что вы там делали? – поинтересовался Пьюси.
- Ничего, - отмахнулся Драко. – О чем ты хотел поговорить?
- Я сказал Доновану, что к нему придут мои друзья, ученые, исследующие древние артефакты.
- Он согласился?
Эдриан прислонился спиной к деревянным перилам:
- Он не мог мне отказать, я работник Аврората. Зачем ему очередные проблемы? Однако я бы не рассчитывал на многое. И вот что я подумал, - Драко заметил - в руке друга что-то блеснуло. – О твоей работе многим известно, и ты действительно занимаешься исследованиями. Но вот Грейнджер. Учитывая нынешние связи Донована, вряд ли он обрадуется, увидев у себя на пороге героиню войны и подругу Гарри Поттера.
- Но Гермиона уже давно не живет в Лондоне и не общается с Поттером, - проговорил Драко. Тут же вспомнились недавние слова Грейнджер. – Не думаю, что он может заподозрить ее в шпионаже для Аврората.
- Лучше перестраховаться, - он потряс перед глазами пузырьком с жидкостью. – Это оборотное зелье.
Драко не имел ни малейшего понятия, как отреагирует Грейнджер, и предложил Пьюси объяснить ей все самому. Они вошли в гостиную.
Эта комната всегда вызывала у него зависть. Хотя Эдриан был заядлым холостяком, в ней всегда было уютно. Окрашенные в светло-зеленые тона стены, классическая мебель цвета маренного дуба, камин, который украшали тонкие вензеля искусной ковки. В отличие от огромной гостиной Малфой-мэнора, здесь не было хрустальной люстры или гобеленов с величественными пейзажами. В этом и был плюс, она была домашней. Наверное, поэтому Драко и завидовал. Его поместью можно было дать миллион определений и эпитетов, но никогда ему не приходило в голову назвать его уютным.
Гермиона сидела на диване, читала книгу Ардена. Малфой поймал себя на мысли, что Грейнджер тоже выглядела домашней и уютной.
- У меня предложение, - Эдриан подсел рядом и поставил на журнальный столик флакончик.
- Что это? – отозвалась Гермиона, вопросительно взглянув на Пьюси.
- Оборотное зелье. Не переживай, ты превратишься в симпатичную блондинку, даже размер одежды останется тем же, - весело прокомментировал Эдриан взглянув на Малфоя.
* * *
После веских аргументов, высказанных Пьюси, Грейнджер согласилась. Приняв зелье, они трансгрессировали к воротам университета. Эдриан намеревался отправиться с ними, но Драко не стал слушать, сказав единственную фразу: «Не хватало тебя в это впутывать». Гермиона отреагировала на это еле заметным кивком.
Сейчас она напоминала ему Сандру. Белые прямые волосы до плеч, голубые глаза, тонкие губы. От этого было немного не по себе. Хотя придало решительности быстрее собрать все артефакты и вернутся домой. Драко распахнул перед ними створку ворот и взял Гермиону под локоть.
Через несколько минут они стояли у дверей кабинета директора университета, ждали, когда их пригласят.
- Ты почувствовал? Когда мы вошли внутрь, ты ощутил чары?
- Да, очень мощные, - ответил Драко.
Дверь с глухим стуком распахнулась. В холле возникла пожилая дама в сером строгом костюме:
- Мистер Донован ожидает вас.
Малфой зашел внутрь, а через секунду в кабинете очутилась и Гермиона.
Овальное помещение, больше напоминало башню. Казалось, высокие стены почти смыкались вверху. От пола до потолка виднелись нескончаемые ряды книжных полок. Гермиона заметила на них толстые фолианты в кожаных и бархатных переплетах с массивными замками или петлями из серебра. На корешках поблескивали золотистые буквы.
Под ногами сверкал полированный паркет. Вдоль одной стены располагался высокий стеклянный шкаф. В нем в раскрытом виде на медных подставках стояли книги. Можно было с уверенностью сказать, что им было не одну сотню лет. Потертые и пожелтевшие от времени страницы бросались в глаза. Там же находились несколько волшебных палочек и два золотых кубка.
В центре кабинета стоял потрясающей красоты стол, выполненный из цельного куска мрамора. Поблескивала отполированная поверхность.
Мужчина в черной мантии вышел из-за стеллажа и приблизился к гостям.
- Здравствуйте. Томас Донован к вашим услугам, - он протянул морщинистую руку Драко для приветствия. – Мистер Пьюси сказал, что вы занимаетесь исследованиями древних реликвий и вам нужны некоторые сведения.
- Очень приятно, Драко Малфой. Моя спутница, - он указал взглядом на Гермиону. – Мисс…
- Митчелл, - перебила его она. – У вас превосходный кабинет. Завораживает взгляд.
- О да. Вы любительница книг. Это сразу заметно, - произнес Донован с улыбкой.
Драко скорчил гримасу, он тоже заметил, как залюбовалась стеллажами Гермиона. Хоть что-то в ней не изменилось.
- Так чем я могу помочь? - церемонно спросил Донован.
- Думаю, вы слышали о моей работе с артефактами Ардена, - Драко решил не ходить вокруг да около и пойти ва-банк. – Так вот, для продолжения исследований мне необходим кинжал, который хранится в вашем музее.
Мужчина нахмурился. Малфой гадал, как же он отреагирует. Посмотрел на Грейнджер, та старательно отводила взгляд, притворяясь рассматривающей книжные полки. А, может, так оно и было.
- Мистер Малфой, да, я наслышан о ваших исследованиях. Но вам как никому должно быть известно, что я не вправе передать такого рода реликвии без разрешения Министерства.
- Это не займет много времени. Пару дней, не больше, - уверенным голосом солгал Драко. Сколько потребуется времени он и сам не знал, но Доновану не обязательно быть в курсе.
- Это не имеет значения.
- Мистер Донован, - выпалила Грейнджер. – Вы нас не поняли, возможно, мы могли бы договориться, - с намеком продолжила она.
- Это вы меня не поняли, очаровательная мисс Митчел. Я позволю взглянуть на кинжал, только после письменного разрешения Министерства магии.
Гермиона хотела что-то сказать и уже набрала в грудь воздуха, но Драко опередил ее:
- Нам все предельно ясно. Мы просто начали не оттуда. Идемте мисс Митчелл, лучше действительно обратится в Министерство, - он взял ее за руку и направился к выходу.
- Ты что делаешь? – прошептала она. – Мы не можем так легко уступить.
- Твои волосы, - проговорил в ответ он, – посмотри.
Гермиона взглянула на локон, его цвет начал меняться, возвращаясь к каштановому.
Малфой сильнее сжал ее запястье, увлекая за собой. Когда они оказались в коридоре Драко выпустил руку Гермионы. Медленно поднес палец к губам, приказав тем молчать. Он оглянулся по сторонам, повернулся направо и зашагал.
Грейнджер несколько секунд непонимающе смотрела на его удаляющуюся спину, выход из здания был совсем в другой стороне, а затем отправилась следом.
Университет оказался огромным лабиринтом. Музей в нем был открыт всего тридцать лет назад, до этого здесь было обычное учебное заведение. Планировку переделали, но она не походила под привычную музейную. Нижний этаж использовался под склады для прибывавших в музей реликвий. На первом - в западном крыле, где они находились, располагалась администрация. В восточном - начинались музейные экспозиции, а соединяли их два длинных перехода с классами для занятий. Был еще и второй этаж, предназначенный для различных мероприятий и съездов, вроде того, на котором выступал Драко.
Повернув за угол, их взору предстало бесчисленное количество похожих друг на друга массивных дверей. Аудитории. Драко шел вперед не оглядываясь. Когда длинный коридор закончился перед ними, словно из ниоткуда, выросла черная металлическая решетка.
- И что дальше? – произнесла Гермиона. К тому времени она уже вновь стала самой собой.
- Если мы используем магию, нас, скорее всего, сразу же засекут. Здесь мощная защита. Поэтому оборотное зелье так быстро закончило действие, - рассуждал Драко, рассматривая черные прутья. – Музейная часть там. Я примерно знаю, где находится кинжал.
Гермиона посмотрела вверх. Решетка не уходила под потолок, а заканчивалась острыми пиками на высоте примерно трех метров:
- Мы можем перелезть.
Малфой даже ничего не ответил. Поставил ногу на поперечный металлический стержень и стал подниматься. В костюме было неудобно. И он успел подумать, что нужно было снять пиджак. Несколько ловких движений и он уже был на другой стороне.
Гермиона прислушалась. Было тихо. Видимо на незаконное проникновение без магии хозяин университета не рассчитывал.
Она немного задрала узкую юбку, забралась на решетку. Драко наблюдал за ней. Когда она уже перелезла через острые пики, нога соскользнула. Гермиона еле успела крепче схватиться. Малфой услышал сдерживаемый вскрик. Один из острых наконечников зацепился за пиджак Грейнджер и поранил ее плечо.
Он успел подойти как раз в тот момент, когда ее рука ослабила хватку и Гермиона упала прямо в его объятия. Внезапно послышались звуки быстрых приближающихся шагов.
Драко поставил Грейнджер на ноги и попытался повернуть ее спиной, чтобы посмотреть рану.
- Не сейчас, - тихо проговорила она, морщась от боли.
Они кинулись дальше по коридору. Драко оглянулся. Два охранника в черной униформе стояли по другую сторону решетки с направленными на нее палочками.
- Быстрее! Нам нужно где-то спрятаться от них! – прокричал он.
Однако все попадающиеся на их пути двери оказывались закрыты. Гермиона постоянно оглядывалась назад, отчего чуть не врезалась в железные доспехи. Драко схватил ее за руку и вовремя дернул в сторону. Он видел, что ей больно, она держалась рукой за пораненное плечо.
Еще одна дверь. Малфой схватился за ручку – открыто. Они вбежали внутрь. Было темно, лишь лунный свет, струившийся сквозь оконное стекло, освещал помещение. Спиной подперев закрытую дверь, Драко вслушивался, что происходит снаружи. Охранники, громко переговариваясь между собой, пробежали мимо.
Гермиона стала медленно оседать на пол.
- Грейнджер, - Малфой поймал ее. Второй раз за полчаса она оказывалась в его объятиях. – Ты меня слышишь? Не отключайся.
- Мне просто нужно присесть и все пройдет, - прохрипела она.
- Кто же в этом сомневается, - недовольно заметил Драко. Он осторожно донес ее до небольшой кушетки в углу кабинета и опустил на нее. – Ты же у нас героиня войны, смелая гриффиндорка, - это было произнесено с презрением, будто она совершила не одно убийство.
- Малфой, ты… - Гермиона попыталась повысить голос.
Драко не хотел задеть ее, но другого способа заставить Грейнджер злиться он не знал. А ему было нужно чтобы она не теряла сознание. Слова подействовали, как предполагалось.
- Сними пиджак, я должен осмотреть рану.
Гермиона попыталась возразить, однако поняв, что самой ей не справиться стала медленно стягивать пиджак, а затем и блузку. Драко наблюдал за движениями, сопровождающимися негромкими стонами.
- Хмм, давай помогу, - он присел рядом.
Пуговицы она уже расстегнула, поэтому Малфой подхватил пальцами воротник блузки и потянул вниз. Рана была глубокой, кровь сочилась, пропитывая тонкую ткань и окрашивая ее в алый цвет.
- Будет не так больно, если расстегнуть его, - сказал Драко, дотронувшись до лямки бюстгальтера. Гермиона кивнула пытаясь скрыть смущение.
Он быстро справился с застежкой и взял в руку палочку. Произнес обезболивающее заклинание, затем кровоостанавливающее, но результатов не было. Кровь текла все сильней.
- Черт! Ничего не понимаю. Почему они не помогают? – Малфой снял пиджак, достал платок из кармана и помакнул рану от крови.
- Возможно, так действуют защитные чары в здании, - от боли голос Гермионы стал грубым. – Препятствуют использованию магии, я читала о подобном.
В растерянности Драко оглянулся по сторонам. На стене висело большое вытянутое зеркало. Оно было тусклым, а отсутствие освещения делали отражаемые в нем образы еще более размытыми. Однако он увидел в нем лицо Гермионы: закушенная губа и с силой зажмуренные глаза. Ей было очень больно, она еле сдерживалась, чтобы не закричать.
Его взгляд скользнул ниже, по белой коже ее плеч и остановился на обнаженной груди, заметной из-за спущенного бюстгальтера. Драко отвернулся.
- Ты должен оставить меня здесь и найти кинжал, - выдернул его из задумчивости ее голос.
- Больше ты ничего не придумала, сиди смирно, - приказным тоном сказал Малфой.
Пошарив по карманам пиджака, он достал три вытянутых флакончика и положил их на колени. Перед тем как покинуть дом Эдриана, Драко на всякий случай захватил с собой несколько зелий: Заживляющую мазь, состав которой они с Пьюси придумали несколько лет назад, Животворящий эликсир, обезболивающее, и не ошибся.
Откупорив флакончик с Заживляющей мазью, он нанес ее на пальцы. Теперь нужно было втереть это в рану.
- Сейчас будет немного больно. Выпей вот это, - предупредил он и протянул ей обезболивающее зелье. В зеркале Малфой видел ее отражение. Грейнджер выпила содержимое, и приготовилась - сжалась, будто перед ударом. Она не задавала вопросов, просто ждала.
Драко бережно коснулся раны, нанося мазь. Каждое его прикосновение отзывалось у нее дрожью.
- Еще немного, - успокаивающий голос.
Малфой втер остатки мази. Кровь уже не сочилась, а рваная кожа по краям стала покрываться коркой. Гермиона всхлипнула. Он подул на рану, пытаясь притупить боль. Ее плечи немного расслабились.
Челка упала ему на лицо, но ему было не до нее. На таком близком расстоянии, сквозь запах зелья и крови, Драко чувствовал запах Гермионы. Его дыхание сбилось, а взгляд задержался на маленькой родинке у основания ее шеи. Отброшенные вперед волосы позволяли рассмотреть ее. В груди дрогнуло, а в паху отразилось нарастающее желание.
Он поднялся и отошел на подходящее расстояние, чтобы не было видно его лица. «Безумие. Это просто какое-то безумие» - пронеслась мысль в голове. Чтобы отвлечься Драко попытался вспомнить, как относился к Гермионе раньше. Оскорбления, которые слетали с губ при каждой их встречи в Хогвартсе. Уничижительный взгляд – лишь его она была достойна. И тот удар на третьем курсе, после которого он возненавидел ее еще больше.
Он помнил все очень хорошо, но картины прошлого все равно ускользали. Их место заняли другие: испуганный взгляд Грейнджер после встречи с Дюкро, притягательный силуэт ее фигуры на фоне вечернего Лондона, манящий контур губ.
Драко запустил пальцы в волосы, осознав, он не может побороть себя. А самое обидное было в том, что все это не могло случиться раньше. Даже если бы Гермиона не была подругой Поттера, даже если бы не было этой вражды. Тогда она была для него всего лишь грязнокровкой, не достойной внимания. А сейчас он не видел ничего, кроме запутавшейся и одинокой в своем горе девушки. И ему отчаянно хотелось разделить все ее несчастья, спасти, чтобы, в конце концов, она в ответ спасла его.
И еще видения. Сводящие с ума и заставляющие поверить в них. Неужели, правда и они воплощение душ Уильяма и Мирабель, которые поплатились за любовь друг к другу. И что ждет их теперь? Что им со всем этим делать?
Гермиона тем временем оделась, поднялась с кушетки и пошатываясь подошла к стене, рассматривая, прикрепленные к ней вырезки старых газет.
Само помещение напоминало один из кабинетов профессоров Хогвартса. Солидная мебель, темная с потертыми от времени участками. Серые обои, серая драпировка. По стенам развешаны лампы с глухими круглыми абажурами. Около окна стоял стол, заваленный книгами, рукописями, нераспечатанными письмами. В полумраке поблескивало только золото тисненых переплетов в тяжелых шкафах. Длинный маятник старинных стенных часов двигался размеренно и плавно.

Стена, около которой стояла Гермиона, была практически пуста, не считая нескольких магических портретов в углу. Большая стопка неизвестных произведений искусства в деревянных рамах лежала рядом на полу. Создавалось впечатление, что хозяин начал развешивать полотна, но отвлекся и переключился на другое занятие, более интересное и увлекательное, судя по количеству накопившейся на стопке пыли.

Остальная часть стены была покрыта плакатами, разного рода листовками, колдографиями и пожелтевшими страницами старых газетных изданий. Все они имели военную тематику. Для чего кому-то понадобилось хранить все это, да еще и развешивать на стене, было не понятно. Разве что хозяин кабинета немного не в себе, раз хотел видеть этот ужас каждый день.

От увиденного, по спине Драко пробежал холодок. Он вспомнил, как сам жил прошлым. Боялся перелистнуть страницу, и сделать следующий шаг.

Малфой пересек комнату и встал позади Гермионы. С одной из пожелтевших вырезок на него смотрел его отец. Это был снимок девяносто восьмого года, после окончания слушания дела Люциуса и вынесения приговора.
- К этому воспоминанию ты тоже возвращаешься только со светлыми побуждениями? – грустно спросила Грейнджер.
- Это часть моей жизни.
- Ты видишься с ним?
Драко хмыкнул:
- Ты прекрасно знаешь, пожизненно заключенным запрещены встречи с семьей.
Грейнджер молчала. Конечно, она знала.
- И прошу тебя, только не надо говорить, что тебе жаль. Это заслуженное наказание, - Малфой развернулся и пошел к двери. Толкнул ее, она не поддалась. Еще раз, сильнее. Тщетно.
- Алохомора, - произнес он, взмахнув палочкой. Это заклинание не подействовало, как и предыдущие.
- Похоже, мы тут застряли, - обреченно выдохнул Драко.
И огорчало его отнюдь не сожаление об упущенном времени, а перспектива долгого нахождения с Гермионой наедине. Он безумно хотел этого и боялся одновременно.
Там, глубоко внутри, так глубоко, что и себе не мог признаться, он желал прикоснуться к ней. Ощутить ее аромат, почувствовать мягкость волос. Что-то подталкивало его к Гермионе. И списать все на помутнение рассудка или наваждение в виде скачков в прошлое не получалось. Это было настолько реальным, что мысли в голове путались, когда она находилась слишком близко, и сердце норовило выскочить из грудной клетки.
Внутреннее часто противоречит внешнему. И поэтому, стоило Гермионе подойти к двери, чтобы тоже попытаться открыть ее, Драко вернулся к кушетке. Он сел рядом на пол, оперев руки на колени. Стрелки настенных часов показывали половина одиннадцатого.

Глава 8 (не бечено)

Драко пристально смотрел, как маятник настенных часов покачивался из стороны в сторону. Слышал заклинания, которые старательно произносила Гермиона, стоя перед закрытой дверью. Будто от ее стараний что-то изменится.

Мысли нескончаемым потоком лились по его сознанию. Ему было необходимо взять себя в руки, вспомнить о Сандре, маме, находившейся на волосок от смерти. Главное заполучить зелье, а уж с виденьями и связью с Грейнджер он разберется. Против всего этого должно быть контрзаклятье.

Сейчас нужно расставить приоритеты и действовать дальше. Выкинуть все мысли о Гермионе из головы. Нельзя принимать воображаемое за истинное. Однако подумать гораздо легче, чем сделать.

- Драко, - сказала Грейнджер тихим голосом, - ты в порядке? Выглядишь, как будто за миллион миль отсюда. Уверена, утром защитные чары спадут. Мы сможем выйти и забрать кинжал. – Слово «украсть» она, видимо, избегала.

- Что ты! Все в полном порядке, - язвительно откликнулся он. – Вот если бы ты не поранилась, кинжал уже был бы у нас.
Драко намеренно грубил. Только так он мог не думать о желании быть к ней ближе. Пусть уж лучше Грейнджер накричит на него. Пусть все будет как раньше.
Гермиона нахмурилась. Не ожидала от него таких слов.
- Злишься из-за того, что я спросила о твоем отце? – она села напротив, взглянув на Драко.
- Слушай, Грейнджер, я не намерен изливать тебе душу. Мой отец никогда не выйдет на свободу, мать смертельно больна, дома ждет невеста, на которой из-за всего случившегося у меня не хватает времени жениться! - выпалил Малфой. – Я не понимаю? Ты ждешь благодарности тебе и Поттеру за такую жизнь?
- Почему ты так ведешь себя? – спокойно спросила она. - Неужели не понимаешь, что…
Драко осознал - разговор уходит совсем в другое русло. Затея с настраиванием Грейнджер против себя потерпела фиаско. Она изменилась и теперь не бросалась в перепалку при первом же недобром слове о Поттере.
- Зря ты думаешь, что я ничего не понял, - перебил Малфой, не дав сказать банальную фразу о том, что никто не виноват в болезни его матери, а они сделали все возможное, чтобы спасти мир от Волан-де-Морта. - Наоборот, я слишком рано понял эту жизнь. Людям безразличны все, кроме них самих, эгоизм заслоняет чувства других людей. Стоит кому-то проявить слабину, и тебя в порошок сотрут. Заклеймят, не дав даже шанса.
- Ты все так же циничен, - заметила Гермиона.
- Это ты слишком наивна. У всех гриффиндорцев такая черта? - Малфой постарался, что бы в голосе было слышно раздражение. – Цинизм нужен для противостояния. А душевность? Какой от нее толк? Разбрасываться ею ради того, чтобы доказать свое превосходство. Мол, смотрите какое у меня сердце. Или изменить другого – непробиваемого. Кто не хочет видеть, никогда не увидит. С этим ничего нельзя сделать.
Гермиона ухмыльнулась:
- Не думаешь, что это немного противоречит словам, сказанным тобой несколько часов назад на крыше?
- Будем считать, тогда я хотел наладить дружеский контакт. Но ты же не можешь не лезть в душу. Поэтому я предлагаю остановиться на деловом сотрудничестве, - спокойно проговорил Драко.
Он неспешно поднялся и подошел к окну. За ним ничего не было видно. Луну скрыли темные облака, заслонив единственный источник света.
- Тебе лучше прилечь и попытаться поспать. Завтра нам потребуются силы, - его непринужденный тон скрывал мучительное беспокойство за Гермиону. Она прилегла на кушетку, стараясь не задеть раненое плечо, так ничего и не ответив. Драко испытал облегчение от этого и в то же время разочарование.
Сознание вновь подбросило ему тяжелое воспоминание - как он держал вытянутую палочку перед сосредоточенным лицом Дамблдора, стоял на астрономической башне и дрожал от страха, пока, наконец, Снейп не снял его с крючка: выполнил приказ Темного Лорда вместо Драко. Тогда Малфой хотел только одного – поскорее убраться с башни. Но когда он с другими Пожирателями смерти покидал Хогвартс, вместе со страхом, горечью от убийства директора и облегчением, почувствовал и разочарование. Никогда больше ему не переступить порог Хогвартса, никогда не услышать звона колокола на урок, не взлететь на метле ввысь над полем для квиддича. В тот день закончилось его детство, а Драко казалось, что и вся жизнь.
За тяжелыми мыслями, Малфой сам не заметил, как задремал на полу около кушетки, на которой уже спала Гермиона.
* * *
В просторном классе Защиты от темных искусств не было ни души. На подиуме около доски стоял мольберт с картиной. На ней, спиной ко всему миру, сидела женщина в платье кораллового цвета.
Уильям закрыл входную дверь. Все его мысли сейчас сводились к одному – отомстить, во что бы то ни стало. Убить Салазара, навсегда покончить с его жестокостью и маниакальным желанием очистить мир от магглорожденных.
«Он убил ее. Ее больше нет» - вертелось в голове. Уильям не успел спасти Мирабель, слишком поздно пришло понимание, что именно задумал его покровитель. Теперь лишь одна дорога – за ней. Он решил это еще ночью.
Панацея излечивала тяжелейшие болезни, спасала от любых заклятий, но не могла вернуть человека к жизни. Но перед тем как уйти, он должен отомстить за любимую.
Достав из мантии волшебную палочку, Арден приблизился к картине. Он сам нарисовал ее несколько месяцев назад. Мирабель сначала сопротивлялась, не хотела позировать, но потом смирилась и спокойно сидела на стуле по несколько часов. Она поставила условия – портрет не должен быть магическим. Уильям выполнил уговор.
Однако сегодня все изменится. Панацея не должна попасть в руки алчных и корыстных людей, дабы они использовали ее в своих целях, а тем более она не должна достаться Слизерину.
Уильям начал произносить заклинание, сопровождая их последовательностью замысловатых пассов волшебной палочки. Картина замерцала, и Мирабель повернулась, взглянув на него голубыми глазами. Одобрительно кивнув головой, она проговорила:
- Все случилось так, как было суждено, Уилл. Мы встретимся с тобой вновь, знай это. Я всегда буду любить тебя, - как же он мечтал дотронуться до нее, ощутить аромат ее кожи. - А теперь ты должен спрятать формулу Панацеи. Так будет лучше. – Уильям догадывался, что Мирабель скажет подобное. Когда они вместе еще работали над формулой, она предупреждала его - последствия от появления в мире подобного зелья могут быть ужасными. Уильям спорил, утверждал, что открытие изменит их судьбу. Сейчас это уже не имело значения. Без нее ему не нужна ни слава, ни долгая жизнь.
- Я люблю тебя, никогда не перестану любить. Там, где нет тебя, меня тоже нет, - Арден достал книгу из внутреннего кармана мантии и открыл. Заклинание было написано ее рукой - заглавная буква имела вытянутый завиток. Он сглотнул. Засомневался, но это продлилось всего несколько секунд. Уильям произнес заклинание и захлопнул книгу, наложив чары и на нее. Чтобы никто в мире не смог расколдовать портрет и воссоздать зелье. Теперь Панацея сокрыта за толщей масляной краски портрета Мирабель, который вновь казался неподвижным.
За спиной послышался стук. Уилл не повернулся, он знал – это Слизерин. Стук повторился настойчивее. Раздался злобный крик:

- Уилл, не глупи, открой дверь, давай все обсудим.

Арден ощутил сильный приступ злобы, способной сокрушить все на своем пути. А еще тоску, непреодолимую, щемящую.
Дверь слетела с петель, в классе появился Салазар Слизерин.
- Где формула Уилл? Отдай ее мне, и я отпущу тебя.
- Ты никогда ее не получишь! – выкрикнул Арден.
Красный луч заклятия вылетел из палочки Слизерина. Началось сражение.
Уильям постарался выкинуть из головы образ мертвой Мирабель. Он сосредоточился на Салазаре. Соперник улыбался холодно и злорадно. Двигался быстро и подчас Арден еле успевал увернуться от очередного заклятия.
Слизерин, словно наперед знал все его действия. Уильям не заметил, как тот подобрался ближе. На мгновение они замерли друг перед другом. Оба тяжело дышали. Складывалось ощущение, будто они находились в вакууме, ни одного звука не раздавалось из-за пределов кабинета. Хогвартс погрузился в тишину. Свет от факелов исходил мертвенный и холодный, как бы предвещая о неминуемом смертельном исходе этой схватки.
- Инкарцеро, - выкрикнул Слизерин, но магические путы пролетели в нескольких сантиметрах от Уильяма. – Секо, - не давал опомнится Салазар.
Спину Уильяма полоснула резкая, жгучая боль. Он оступился, схватившись за стоявшую рядом парту, чтобы не упасть. Из-под манжеты вытекала тонкой струйкой кровь и капала на пол, создавая алое пятно.

- Сдавайся! – голос Салазара прозвучал как удар хлыста. – Отдай мне формулу и может быть, я сохраню тебе жизнь, если конечно она тебе еще нужна…
Не успел он договорить, как луч заклинания рассек воздух:
- Экспеллиармус, - палочка Салазара выскользнула из его рук.
В ту же секунду Уильям оказался рядом. Внутренний голос не давал шанса передумать: «Убей его. Из-за него ты больше никогда ее не увидишь». Однако руки тряслись, а смертельное заклятие никак не слетало с губ. Его промедления хватило для того, чтобы Слизерин молниеносно достал из сапога кинжал и воткнул его в грудь противника.
- Ты всегда был слабаком, поэтому и потерял все! – перед смертью Уильям увидел ожесточенную улыбку своего убийцы.
…Драко открыл глаза. Небо за окнами уже потихоньку начало светлеть от бледного луча зари. Но разбудил его не рассвет, а безудержный гнев и боль, которые Малфой испытал во сне несколько секунд назад. В груди все еще чувствовался холод лезвия. На лбу выступила испарина.
Шея от неудобной позы затекла, Драко слегка размял ее рукой. Он медленно и неохотно поднял на глаза на Гермиону. Поджав ноги к груди и подложив под голову свой пиджак, она еще спала.
Сейчас Малфою не нужно было изображать злобу или безразличие. Он был наедине со своими мыслями и желаниями. Видения начали преследовать его теперь и во снах. Безусловно, причина тому - близость Гермионы. Неведомая сила была сильнее. Она как ураган сметала все на своем пути. Заставляла действовать, руководствуясь страстью и непреодолимой тягой к той, что до этих дней оставалась всего лишь неприятным детским воспоминанием.
Однако стремление быть самим собой, не преследуемым прошлой жизнью и смертью, брало верх над его желанием разбудить Грейнджер нежным прикосновением. Сказать ей, что больше подобного в их жизни не повторится, и они обязательно будут счастливы.
Он так и замер, почти касаясь пальцами ее лица. Гермиона моргнула и открыла глаза.
- Утро, нам нужно уходить, - усилием воли Драко попытался сказать эту фразу так, чтобы она не догадалась о его недавнем желании.
Малфой поднялся и поспешил к двери, не дожидаясь ответа. Когда он повернул металлическую ручку, что-то щелкнуло. Гермиона уже стояла рядом, молча наблюдая за его действиями. Дверь открылась – им повезло.
Они бежали по коридору университета. Драко впереди, а Грейнджер следом. Он, время от времени, оборачивался. Всякий раз, когда Гермиона ступала на правую ногу, на ее лице отражалась боль. Видимо, резкие движения тревожили рану на плече. Драко схватил Грейнджер за руку и чуть ли не потащил за собой. Перед ними показалась музейная экспозиция. Пытаясь отдышаться, они остановились у стеклянной витрины. За ней, на бархатной красной подстилке, лежал кинжал Уильяма Ардена. Рукоятка из лазурита поблескивала и переливалась.
- Стой! - Гермиона перехватила руку Драко, который собирался открыть прозрачную дверцу. – Если мы его возьмем просто так, нас сразу же заподозрят. Донован быстро сопоставит наш визит и кражу. Тем более охранники ему наверняка уже сообщили о незаконном проникновении в музей.
- Что ты предлагаешь? – спросил Малфой, озираясь по сторонам. В эту минуту он даже не подумал, что Гермиона в первую очередь переживала о нем. Ей нечего было опасаться, Донован запомнил некую мисс Митчелл, выдуманную за несколько секунд.
- Вот, - Грейнджер достала из кармана потрепанную записную книжку. Взмах палочки и она превратилась в кинжал, точь-в-точь как за стеклом витрины.
- Отлично, - Драко быстро схватил подделку.
Открыв заклинанием дверцу, он заменил кинжалы. В зале было все так же тихо. Это настораживало. Охрана заметила их прошлым вечером и не могла просто так бездействовать.
Пахло нафталином и немного плесенью. Неудивительно, окон здесь не наблюдалось. В обычный день, когда посетители расхаживали вдоль этой экспозиции, помещение освящали несколько десятков волшебных ламп подвешенных у самого потолка. Сейчас же зал не окутал мрак лишь из-за окна в смежном коридоре. Свет из него падал на паркет белесым пятном альбомного формата. Тот отражался от лакированной поверхности и рассеивался, оставляя на стенах и предметах причудливые серые тени.
- Нужно убираться отсюда. Не нравится мне эта тишина, - проговорил Драко, убирая кинжал во внутренний карман пиджака.
Они преодолели еще несколько поворотов и очутились перед парадной дверью университета, в которую вошли вчера. Было удивительно, что не заблудились в этом лабиринте. Малфой бывал здесь перед конференцией, его даже провожали до музейной части и обратно. Но тогда ему не приходило в голову считать количество поворотов оставшихся позади. Грейнджер здесь и вовсе не была.
На улице ярко светило солнце. Спустившись вниз по мраморным ступеням, они побежали по газону к железным воротам. Оба понимали, если трансгрессировать сразу, не покидая магически защищенную зону, их быстро отследят. Так рисковать было нельзя.
И тут Драко увидел дементоров. Их было около десяти или больше. Те скользили к ним со всех сторон. Он огляделся – леденящее чувство наполнило его изнутри, а глаза начал застилать туман.
- Малфой, подумай о самом лучшем! – крикнула Грейнджер.
Он поднял волшебную палочку и потряс головой, проясняя сознание: «Мама здорова, я рядом со своей семьей». Все его мысли сосредоточились на Нарциссе и он воскликнул:
- Экспекто Патронум!
«Все будет хорошо. Я женюсь на Сандре и наконец, начну новую жизнь».
- Экспекто Патронум!
Гермиона тоже произносила заклинание, но толку не было. Кольцо смыкалось, дементоры были уже близко. Холод сковывал движения.
- Экспекто Патронум! – тоненькая серебристая струйка вырвалась из палочки Драко и тут же угасла. Он видел, как Гермиона теряет сознание. Она упала на траву, покрывшуюся белой пеленой инея. Нужно было действовать быстро, иначе их обоих ждет смерть.
Малфой подумал о видении - поцелуе под трибунами стадиона в Хогвартсе. Вспомнил ощущение прохладных губ. Закрыв глаза, он увидел лицо Гермионы в лучах заходящего солнца, когда они стояли на крыше дома Эдриана.
- Экспекто Патронум! – воздействие дементоров усиливалось, Драко опустился на одно колено. Одно из ближайших чудовищ уже вытянуло вперед полусгнившие руки и откинуло капюшон. Показалась зияющая щель вместо рта, вдыхающая воздух со звуком, напоминающим хрип.
Очертания здания университета стали размываться. И вскоре вместо него перед глазами был только черный фон. Пространство вокруг будто сжималось и давило на грудь. Дышать было все трудней - холодный воздух царапал горло. Деревья и кустарники, украшавшие алею ведущую к входу, начали увядать. Сочные, зеленые листья почернели, скрутились, а некоторые уже опадали на заиндевелую землю.
В какой-то момент Драко показалось, будто он завис между сознанием и забытьем: вокруг была лишь темнота. Впрочем, ненадолго. Его рывком вернуло в сознание, обратно. В глазах плыло, в горле стояла горечь, и голос был похож на протяжный вопль:
- Экспекто Патронум!
Из острия его волшебной палочки вырвалось мощное серебряное свечение. Настолько сильное, что на мгновение ослепило его.
Патронус в виде огромной светящейся пантеры набросился на дементоров и отбросил их. Он наступал снова и снова, бросался в атаку до тех пор, пока последний из побежденных чудовищ не растворился. Холод начал медленно отступать, окружающий мир вновь наполнился звуками.
Драко с трудом поднялся. Несколько раз быстро разжал и сжал руки в кулаки, чтобы кровь вновь прилила и вытеснила холод. Грейнджер была без сознания, он подхватил ее на руки. Силы покидали его, но Малфой держался. Сейчас нужно было как можно быстрее добраться до дома Эдриана.
Он устремился к главным воротам университета. Оказавшись на широком тротуаре, Драко мельком взглянул на Гермиону: темные круги залегли под глазами, грудь часто вздымалась. Ему стало дурно. Сердце грохотало где-то в ушах, а по телу разливалась мощная волна жара. Беззвучно шевеля губами, он просил, чтобы она не умирала.
Мы часто можем сопротивляться своим чувствам. Из-за родных, из-за мнения окружающих, из-за, казалось бы, неразрешимых проблем. Однако когда жизнь дорогого человека в опасности начинаем действовать по велению сердца, а не разума. Драко хватило всего лишь взгляда, чтобы понять – он не может ее потерять. Уже не было мыслей про ненавистную грязнокровку или совестливых воспоминаний о невесте, была только Гермиона и ее боль.
Через секунду раздался хлопок аппарации, и они исчезли, оставив после себя лишь облако пыли.